№ 684

Ф. ГРИММУ

7 марта 1800. Кобрин [386]

*Я шаг за шагом возвращаюсь с другого света, куда меня едва не утянула неумолимая фликтена ¹ с большими мучениями.

Вот моя тактика: отвага, мужество, проницательность, предусмотрительность, порядок, умеренность, устав, глазомер, быстрота, натиск, гуманность, умиротворение, забвение.

Все кампании различны меж собой. Польша требовала массированного удара, в Италии потребно было, чтобы повсюду гремел гром. Должно постоянно выверять численность войска. В Вероне я немедленно заставил войска принять мои правила в действие на время кампании ². Преуспел свыше ожидания и не ошибся на их счет. Моей целью было разбить неприятеля в сражении, отрезать его от крепостей, а сии лишить помощи.

Я отделил от моих войск достаточное число для занятия крепостей и оставил себе для поражения неприятеля меньше сил, чем у него. Так, под Ваприо, когда крылья армии [387] были заняты переходом через Адду, правее Кассано, 8000 австрийцев разбили от 16 до 18 тысяч неприятелей; один миг — и мы в Милане ³.

Не останавливаясь там, я нацелился на крупный Туринский склад. Завладев Турином и Тортоной, мы разбили неприятеля у Маренго ⁴, и сей, чуя опасность под Александрией, отступил в горы. Как хозяева положения — мы в Турине, где тотчас потребовали добрую часть запасов из этого крупного склада, и сим себя обеспечили до конца кампании безо всякого расхода. Тотчас же началась осада замка городскими пушками. Лумелла ⁵ была вся у нас, за вычетом крепостей Александрии и Тортоны, кои мы со всех сторон обложили. Подошел Макдональд с превосходящими силами (и оттого-то автор «Гамбургского обзора», коему не по силам вникнуть в размах Марсов, понеже кроме обычных военных правил ведать ничего не ведает, и назвал принципы Великого ошибками ⁶), 21 000 человек в три дня его на Тидоне и Треббии разбили, а на четвертый — он свой арьергард на Нуре утерял и бежит, а с ним от силы 8000 человек из тех 30 тысяч, что у него были. Тоскана, а после Романья — наши, Генуя, ободренная нашим добрым отношением к пьемонтцам, в начале кампании склонялась к нам, но после случившейся перемены убоялась мстительного деспотизма ⁷. Все было готово для изгнания неприятеля и с Запада, как вдруг главный корпус моей армии принужден был идти к Мантуе, и та запросила пощады ⁸. Все ж таки продвигались мы вперед, когда лучшие силы корпуса поворотить пришлось в Тоскану, чтоб ее защитить от неприятеля, коего там не было и следа.

Вернувшись под Александрию, узнал я, что кабинету желательно нас из Турина отозвать, но замок был уж наш; подобно тому как прежде велено было мне реку По не переходить, а уж я ее перешел. Под Александрией было мне сказано, чтобы не помышлял я ни о Франции, ни о Савойе. Покуда мне чинили препятствия, Миланский замок сдался, так что осталась нам одна Тортона ⁹.

Кабинет мне предписал более крепостей не брать.

Тортона нам позволила выиграть жестокое сражение при Нови ¹⁰, где 38 000 наших разбили 43 000 человек неприятеля.

Разгромленный неприятель не имел других пополнений, кроме новобранцев. Вскоре Тортона пала.

Еще две недели — и Италия очищена, но о сю пору меня прогоняют в Швейцарию, чтобы там уничтожить ¹¹. Эрцгерцог при приближении нового русского корпуса свою армию, на одну треть сильнейшую русской, бестрепетно уводит, не помышляя о возвращении, русским же предоставляет удерживать все занятые пункты.

Тогда неприятель, благодаря перевесу в силах, добился блестящих успехов. Я был отрезан и окружен; день и ночь мы били врага и в хвост и в гриву, брали у него пушки и бросали в пропасти за неимением транспортов. Враг потерял в 4 раза больше нас ¹². Мы везде проходили с победой и соединились в Куре. Оттуда выступили через Брегенц и Линдау к Констанцскому озеру.

От эрцгерцога не ждал я более ничего, кроме разговоров да зависти, посему вызвал себе цюрихские русские войска из Шафгаузена и отправился на отдых в Швабию, Аугсбург.

Итак гора родила мышь. Мы поначалу в Пьемонте столь были благоразумны, что молва о сем до Лиона дошла, а то и до Парижа, коий к Крещенью я бы призвал к ответу ¹³. Да не до Франции стало — кабинет, ни военного, ни мирного искусства не ведая, в лукавстве и коварстве погрязнув, заставил нас все бросить и отправиться по домам.

Последняя его пражская хитрость вот какова была — меня вернуть и заставить [388] войти во Франконию, но на тех же основаниях, что и в Швейцарии ¹⁴. Я заявил, что выполню сие не прежде, чем увижу воочию под знаменами своими 100 000 человек. Поистине, никто не выиграет больше, чем Англия, от продолжения войны. Сделайте милость, Ваше Превосходительство, взвесьте все: Нидерланды потеряны, но возвращены обратно Милан, Тоскана и Венеция, завоеваны Романья и, главное, Пьемонт — увидите ясно, что Австрия соделалась в три раза сильнее, нежели прежде была, для совместной с Англией войны ¹⁵ (франц.).

Местонахождение письма неизвестно. Публикация — Глинка, ч. 2, с. 213–219.

---

Комментарии

Фукс опубликовал это письмо с пометкой: «В Кобрино во время болезни Князя Александра Васильевича сделался и я болен и, находясь в комнате своей, получил от него следующее письмо...» (ИРАК, ч. 3, с. 654–660). После неудач Германа и Корсакова Гримм в письме Воронцову в Лондон заметил: «Следовало бы иметь еще двух или трех запасных Суворовых, дабы они находились всюду во главе войск». Возможно, он писал об этом и самому С., следствием чего явилось настоящее письмо.

1. Я шаг за шагом возвращаюсь с другого света, куда меня едва не утянула неумолимая фликтена... — Так С. называл свою болезнь, которую железная воля С. заставила несколько отступить.

2. Все кампании различны меж собой. Польша требовала массированного удара, в Италии потребно было, чтобы повсюду гремел гром... В Вероне я немедленно заставил войска принять мои правила в действие на время кампании. — Критики С. называли его «генералам без диспозиции». Фукс приводит интересное свидетельство того, как глубоко продумывал полководец свои замыслы: «Когда он [С. — В. Л.] открыл маркизу Шателеру свое начертание, то сей изумленный воскликнул: «Когда успели Ваше Сиятельство все сие обдумать?» Ответ: «В деревне. Здесь было бы поздно, здесь мы уже на сцене. Теперь предлагаю я только к исполнению и начинаю отсюда кампанию». — «И вас, — сказал Шателер, — называют Генералом без диспозиции»» (Фукс. Собр. соч., с. 186). В Польской кампании 1794 г. С., вопреки распоряжениям Репнина и Н. И. Салтыкова, сумел объединить войска и нанес решительный удар, закончивший войну. В Италии, действуя на внутренних операционных линиях между двух неприятельских армий, он заставил Макдональда и Моро принимать сражения в невыгодных для них условиях и разил их армии поодиночке. В Вероне по распоряжению С. в австрийские войска были посланы русские инструкторы, чтобы обучить союзников действию холодным оружием.

3. ...под Ваприо... правее Кассано, 8000 австрийцев разбили от 16 до 18 тысяч неприятелей; один миг — и мы в Милане. — 16 апреля в сражении на р. Адда бой шел на широком фронте. При Ваприо австрийцы в ходе очень упорного боя сумели отбросить примерно равного им по численности неприятеля — дивизию Гренье (7000 человек). На стороне австрийцев блестяще действовали 1500 казаков донского атамана Денисова. Удар при Ваприо облегчил наступление в центре при Кассано. Противник начал отход, и уже вечером 17 апреля казаки ворвались в Милан.

4. ...мы разбили неприятеля у Маренго... — Бой 6 мая у Маренго напоминал бой у Бассиньяна (см. прим, к письму 602). Попытка Моро провести наступление ограниченными силами в целях рекогносцировки окончилась неудачей. Прижатый к реке, противник с трудом сумел уйти на другой берег Бормиды. В этом бою особенно отличился Багратион, пришедший по своей инициативе на помощь атакованным австрийцам. Через год в тех же местах произошло генеральное сражение армии первого консула Н. Бонапарта с армией Меласа.

5. Лумелла... — Ломелло, город в Северной Италии, в окружности которого шли интенсивные движения войск армии С. в начале мая 1799 г.

6. Подошел Макдональд с превосходящими силами (и оттого-то автор «Гамбургского обзора», коему не по силам вникнуть в размах Марсов, понеже кроме обычных военных правил ведать ничего не ведает, и назвал принципы Великого ошибками). — Французский военный писатель генерал Матье Дюма (эмигрант, друг Лафайета) в периодическом издании «Гамбургский обзор» печатал свои разборы военных действий кампании 1799 г., которые позже были собраны в отдельную книгу «Перечень военных событий, составленный генералом Матье Дюма. Гамбург. 1799 г.» Несмотря на односторонность описаний (Дюма использовал главным образом газетные известия, особенно французские), ясность и свежесть изложения событий, за которыми с интересом следила Европа, способствовали быстрой распродаже выпусков Дюма. С., ознакомившись с ними, сказал Фуксу: «У этого наемника историка два зеркала: одно увеличительное для своих, а уменьшительное для нас. Но потомство разобьет вдребезги оба и выставит свое, в котором мы не будем казаться Пигмеями» (Фукс. Анекдоты, с. 27).

7. Тоскана, а после Романья — наши, Генуя, ободренная нашим добрым отношением к пьемонтцам, в начале кампании склонялась к нам, но после случившейся перемены убоялась мстительного деспотизма. — Первые победы С. были встречены с энтузиазмом населением Ломбардии и Пьемонта. Очевидно, и в Генуе склонялись к разрыву с Францией, но после расправ, учиненных над республиканцами в Тоскане и Неаполе («мстительного деспотизма»), наступило разочарование. Этому способствовала также политика венского двора, стремившегося к порабощению народов Италии.

8. Все было готово для изгнания неприятеля и с Запада, как вдруг главный корпус моей армии принужден был идти к Мантуе, и та запросила пощады. — После разгрома армии Макдональда С. подготовил наступление на Геную, но Гофкригсрат вмешался в его распоряжения и снова, как и в мае, потребовал отрядить корпус Края к Мантуе. «Фельдмаршал, получав беспрестанно из Вены напоминания о скорейшем взятии Мантуи, которую во всех бумагах называли неприступною твердынею, ключом Италии и проч., наконец вышел из терпения и сказал: «Она будет взята другом моим Краем. Но зачем лгать, называть ее первейшею, какою величал ее Бонапарте в своей «Campagne du General Bonanarte en Italie» [«Итальянской кампании генерала Бонапарта», отчете о кампании 1797 г.], дабы прикрасить свое хвастооство и прикрыть свои ошибки? Крепость, которую он взял в един месяц и двадцать пять дней, в столь короткое время и при столь малых пособиях, не заслуживает такого пышного названия. Один солжет, а тысячи повторяют»» (Фукс. Анекдоты, с. 133). Там же Фукс приводит подробный разбор слабых сторон Мантуи, сделанный С., который противопоставлял ей действительно мощную крепость Тортону.

9. Покуда мне чинили препятствия, Миланский замок сдался, так что осталась нам одна Тортона. — Миланская цитадель капитулировала 13 мая. Оставались не взятыми цитадели Турина, Александрии, а также сильные крепости Мантуя, Тортона и Кони.

10. Тортона нам позволила выиграть жестокое сражение при Нови... — Войска, предназначенные к осаде Тортоны, были заблаговременно подтянуты для наступления на Геную и приняли участие в сражении при Нови.

11. Еще две недели — и Италия очищена, но о сю пору меня прогоняют в Швейцарию, чтобы там уничтожить. — О планах наступления С. см. прим. 3, 4 к письму 631. О его сопротивлении переброске войск в Швейцарию — письма 635, 636, 638.

12. Враг потерял в 4 раза больше нас. — Милютин оценивает потери армии С. в Швейцарском походе более, чем в 5 100 человек (из них более 1600 человек убитыми) из 21000 выступивших в поход. Французы понесли серьезный урон, больший, чем русские, но не в таком соотношении.

13. ...молва о сем до Лиона дошла, а то и до Парижа, коий к Крещенью я бы призвал к ответу. — О впечатлении от побед С. среди населения на Юге Франции и в Лионе см. прим. 2 к письму 617. По плану С. кампания должна была завершиться взятием Лиона и — при полном напряжении сил — взятием Парижа к началу января (праздник Крещения по старому стилю приходится на 6 января).

14. Последняя его пражская хитрость вот какова была — меня вернуть и заставить войти во Франконию, но на тех же основаниях, что и в Швейцарии. — Переговоры в Праге от имени венского кабинета вел граф Бельгард. Армия С. получала для наступления Франконию (область в Германии, граничащую с Францией) и должна была состоять главным образом из русских войск. С. отказался обсуждать этот план, настаивая на подчинении себе австрийских войск, как было в Италии.

15. ...Австрия соделалась в три раза сильнее, нежели прежде была, для совместной с Англией войны. — Кампания 1799 г. превзошла самые радужные надежды Вены. В руках австрийцев оказалась вся Северная Италия, и Тугут все более склонялся к продолжению войны собственными силами в союзе с Англией, стремясь исключить влияние России на итальянские государства.