№ 615
А. К. РАЗУМОВСКОМУ
Александрия. Июня 25-го дня 1799 года
Милостивый Государь мой Граф Андрей Кирилович!
Вейсмана не стало, я из Польши один бью; всех везде бьют. Под Гирсовым я побил, сказал: «Последний мне удар!» То збылось, я погибал 1.
Турин: осадою его не брали, токсен 2... «Щастье», — говорит Рим[ский} Имп[ератор] 3; — ослиная в армии голова говорила: «мне слепое щастье». Колычев — «Я с вами»; уже и кримен (Преступен (франц.))... Ростопчин, его приятель, пишет мне с понижением 4. Но то от Дидрихштейна 5, Тюрпина 6 и Коллоредо 7. «Крименлезе маестатис» (Оскорбление величества (итал., лат.)). Руководимый Тугут, зная отвес, Ко[лыче]ву: сей готов. Оба на Вас с слабой стороны; довольно предлогов. Вы требуете войск, чтобы вы сделали, естли б побиты были. Глупый министр не знал, что для пользы от победы надобно больше войска. У меня, невинного, отнимают последнего агнца Ребиндера 8.
Эрцгер[цог] Карл, высшая особа, не дает мне и повеленного. Кабинет желает утвердить, что потрясение Ломбардии — умечтание меня, яко бременного ему чужестранца 9, паче чтоб сумасходные свои правилы не опорочить пред Европой и доказать, что я только должен быть стражем пред венскими вратами. Ирис с Тидона и Треббии летит. Что будет со мною? Токсен заглушил и зенит, и надир. Премудро... Я буду Цинциннат 10.
Но до того ваш пространный рассудок да победит тлетворные препоны. Завоюйте горные части Италии к Зюйду 11; острастите сим французов, а не штурмом одного Туринского замка. [343]
Последние мои победы исторгли у меня из ружья до 5000. Бештимтзагеры (Немогузнайки (Ред.)) згубили у меня больше 10 000. Общее благо совестит Вас их наполнением, не только, чтоб у меня неблагоразумно отторгать Ребиндера. Он под Розенбергом будет после завтре 12, при Пиаченце для закрытия к Модене, осады Мантуи и всех завоеванных неоцененных стран к Ломбардии. Как скоро он от меня прочь, и я отсюда прочь, по крайней слабости духа и тела, где-нибудь до Всевысочайшего увольнения. Спешу к сохе.
Знает ли глупо-робкий кабинет, что поважная осада без закрытия обсервационным корпусом не производится, разве по привычке «в контрвалации битым быть, как Ла-Фейляд 13». Таков теперь Ребиндеров... Я его и после никуда отпустить не могу, а требую повеленных мне войск от Эрцгерцога Карла на смену моего Гадика к Граубинден[у]. Кроя Эрцгерцогову кровлю, мою раскрывать не надлежит, или предаться по-прежнему неприятельским законам. Честнее и прибыльнее воевать против французов, нежели против меня и общего блага.
Советую Вам, почтенный друг! Ежели случится Вашему Сиятельству в чем ни есть к войскам отнестись, чтоб мне о том для соображения, как к их начальнику, сообщать изволили. Вена в воинских операциях не может никогда, как я, сведуща быть. Не заводите другой Гофкригзрат, и один всю мою веру и верность крушит. Простите мое чистосердечие.
Копия. ЦГВИА, ф. 207, д. 60, л. 5об.–6–6об. Публикация — ВЖ, 1810, кн. 10, с. 60–62.
Комментарии
1. Вейсмана не стало, я из Польши один бью; всех везде бьют. Под Гирсовым я побил, сказал: «Последний мне удар!» То збылось... — Воспоминания о кампании 1773 г. в русско-турецкой войне. После гибели Вейсмана С. действительно оказался единственным генералом, которому всегда сопутствовал успех. Относительно «последнего удара» С. запамятовал. Последний удар был нанесен при Козлуджи в 1774 г. (см. прим. 6, 7 к письму 109).
2. Турин: осадою его не брали, токсен... — «Туринская цитадель, — уточняет в одной из своих заметок С., — никогда еще не была взята. Французы заняли ее коварством и изменою», «Токсен», т. е. ядовит и действует, словно отрава, на венских кабинетных стратегов. 10 июня император Франц прислал С. рескрипт, в котором предлагалось снять осаду с Турина и отказаться от всяких «опасных и ненужных предприятий». В ответ С. послал донесение о капитуляции туринской цитадели.
3. «Щастье», — говорит Рим[ский] Имп[ератор]... — В одном из рескриптов император Франц писал С.: «Ваша опытность, храбрость и столь часто испытанное счастье Ваше подают мне надежду, что вскоре Вы успеете дать опять делам благоприятный оборот» (Милютин, т. 1, с. 39).
4. Колычев — «Я с Вами»; уже и кримен... Ростопчин, его приятель, пишет мне с понижением. — Стоило Колычеву написать, что он поддерживает С., как в Вене сразу изменилось отношение к нему, словно он совершил преступление. И даже Ростопчин, называвший Колычева своим другом, изменил тон в последнем письме.
5. Но то от Дидрихштейна... — Князь Франц Иосиф Дидрихштейн (Дитрихштейн, 1767–1834) в 1799 г. в чине генерал-майора был членом Гофкригсрата. Будучи посланником в Петербурге, Дитрихштейн женился на фрейлине графине А. А. Шуваловой в 1797 г. В ЦГАДА хранится записка Екатерины II великому князю Константину Павловичу без даты. Как следует из содержания записки, императрица была уверена в том, что Дитрихштейн — французский шпион.
6. Тюрпин — барон, член Гофкригсрата в 1799 г. Ближе неизвестен.
7. Коллоредо (Коларедо) Иосиф Мария (1735–1818), граф — в 1799 г. член Гофкригсрата. Впоследствии участник наполеоновских войн, фельдмаршал.
8. У меня, невинного, отнимают последнего агнца Ребиндера. — Только решительный протест С. предотвратил изменение маршрута корпуса Ребиндера, который австрийское руководство вместо Италии пыталось направить в Швейцарию.
9. Кабинет желает утвердить, что потрясение Ломбардии — умечтание меня, яко бременного ему чужестранца... — Предлагаемое прочтение: после завоевания Ломбардии с Миланом, о чем в Вене не могли и мечтать, кабинет тяготится С., который стал для него бременем.
10. Ирис с Тидона и Треббии летит. Что будет со мною? Токсен заглушил и зенит, и надир. Премудро... Я буду Цинциннат. — Ирис (Ирида) — богиня радуги, вестница богов, разносящая их поручения с быстротою ветра, принесла вести о победах на Тидоне и Треббии. Но яд клеветы, исходящий от венского кабинета, затемнил эти славные дела, и ему — победителю — приходится, подобно Цинциннату, думать об отставке и жизни в уединении.
11. Завоюйте горные части Италии к Зюйду... — В очередной раз С. доказывает необходимость наступления через горы на Геную, чтобы выбить остатки французской армии из Италии.
12. Он под Розенбергом будет после завтре... — Речь идет о корпусе Ребиндера, в командование которым вступил Розенберг.
13. Знает ли глупо-робкий кабинет, что поважная осада без закрытия обсервационным корпусом не производится, разве по привычке «в контрвалации битым быть, как Аа-Фейляд». — Кабинетные стратеги не могли понять, что корпус Ребиндера нужен для прикрытия осады той же Мантуи. С. приводит пример из войны за испанское наследство, когда французский генерал Луи ла Фейад (1673–1725) в 1706 г. осадил Турин, окружил крепость «контрволацией» — линией непрерывных укреплений, но был атакован извне принцем Евгением Савойским и разбит. В сравнении глупо-робкого кабинета с Ла Фейадом есть и более глубокий смысл: блестящий придворный при дворе Людовика XIV Ла Фейад получил командование благодаря своей жене — дочери министра.