№ 559
Д. И. ХВОСТОВУ
Тульчин. Декабря 29 дня 1796
Дмитрий Иванович!
Вождь вождей (Костров и пр.) 1. Все степени до сего брал я без фавору. Генерал-Аншеф — велика степень, вождь!
Было их со мною два, честно, ныне — ни одного 2: К[нязь] Г[ригорий] С[еменович] Волконский здесь необходим дивизии. Я с ними пред смертью поровнен. Ссылка прежнего не служит; ныне правота. Уже Чернышев, но Потемкин; роняли Румянцева; темный Разумовский 3... В войне готовься к миру, в мире готовься к войне: сочиняй армии, она мне принадлежит.
И великий Кобург мерсинер (Наемник (франц.)), но ни я, ни русские — они [317] отечественники — различие иностранных правлениев с российским. Мерсинеров больше усмотрите в войне Александрии 4.
Прием мерсинеров лутче, нежели мне был в последний раз в С[анкт]-Петербурге. Он говорит: принц Фридрих, три шага за мною, Ваше Высочество моложе меня. Завтра он его Главнокомандующий. Какая честь 5. И всегда так, коль паче младший его не посядет; а порутчик Шакен от майора, Генерал-инспектором присланного, — его людей в палки до смерти бьет — и всякой шеф по своему полку ему равен 6.
Обширность России (далеко зрения Государя) сего дозволить не может 7. От белых медведей и Ненаситецких порогов имеет она дело с тремя прочими сферами. Французы заняли лутчее от нас, мы теряем: карманиольцы бьют немцев, от скуки будут бить русских, как немцев 8. Я далеко зашел, но подозрение — мать премудрости.
Париж государю! Даже Мадрид с Алкудием, и дать там древние законы 9; Россия цела... Реформ не важен 10, тож русские войски.
Я ныне Вурумзера боюсь 11. Моро пропал бы от меня 12, а Дуссельдорф цел: вот немецкие штаты 13.
Вдруг (Растопчин) великого Государя письмо 15-го ч. декабря 14. Первое — верноподданному милость. Она не питает его заслуги, когда сей, яко каженник, теряет свои преимущества. Они или Кобрин, доволен.
Боже! Как не ехать в Москву. Не Ваш, но и естественный закон, токмо с ними, а не мерсинером 15.
Как же Провидение меня утешило. Александр Дмитриевич, как дитя, мне милее моего сына Высочайшая милость и то превосходит.
В нравности Вы верны. Естественность ищите в Отечестве.
Сила моего контраста — командир... инспектором до Генерал-Майора наряду Фельдмаршал понижается, разве бы был по армии Генерал-инспектором, и тогда не его дело сим заниматься.
Он имел право сам таковых инспекторов из нижнего Генералитета посылать, а довольно с него быть, как прежде, всегда Главнокомандующим, до которого звания я служил больше полувека и честно его заслужил, больше всех иных, ранами, увечьями и многими победами, и на краткую уже мою жизнь — грех его у меня отнимать.
Удивительно, что войски подо мною Ферзеновы оборванные; для здоровья (главное) содержание, направление мужества к победам; в ружье, мундире и амуниции, как я ни собирался, не требовали до сего инспектора 17.
А. С.
Подлинник. ГПБ, ф. 755, т. 10, л. 108–109. Публикация — КА, 1941, № 3, с. 164.
Комментарии
1. Вождь вождей (Костров и пр.). — В эпистоле на взятие Варшавы Костров писал:
И что твоих побед и подвигов наградой?
Верх почестей... Вождем вождей ты наречен...
Образ взят из «Илиады» Гомера, в которой вождем вождей именуется предводитель греческих племен Агамемнон.
2. Было их со мною два, честно, ныне — ни одного... — 24 ноября Павел I назначил С. командующим Екатеринославской дивизией, выведя из-под его подчинения войска, которыми командовали генерал-аншефы Каховский и Волконский.
3. Ссылка прежнего не служит; ныне правота. Уже Чернышев, но Потемкин; роняли Румянцева; темный Разумовский... — Т. е. нечего ссылаться на прошлое, надо судить о настоящем. З. Г. Чернышев и Потемкин стали генерал-фельдмаршалами при назначении их президентами военной коллегии. Пожалование этого чина Чернышеву и Потемкину в мирное время как бы роняло, понижало чин Румянцева, получившего его, как и С., за выдающиеся боевые заслуги. «Темный Разумовский» — граф Кирилл Григорьевич (1728–1803) — брат фаворита императрицы Елизаветы Петровны; стал фельдмаршалом, никогда не воевав; это особый случай. А новые пожалования в фельдмаршалы Н. И. Салтыкова, Репнина, И. Г. Чернышева (13 декабря к ним прибавился И. П. Салтыков) не имели прецедентов в мирное время и означали только одно — понижение чина генерал-фельдмаршала и лично С.
4. Мерсинеров больше усмотрите в войне Александрии. — С. ссылается на пример армии Александра Македонского, которая по мере продвижения на восток все более пополнялась наемниками и теряла свои боевые качества. Открытое неповиновение солдат, потребовавших возвращения домой, заставило Александра остановить поход в Индию.
5. Он говорит: принц Фридрих, три шага за мною, Ваше Высочество моложе меня. Завтра он его Главнокомандующий. Какая честь. — Речь идет о наследном принце Пруссии Фридрихе Вильгельме (будущем короле, правившем с 1797 по 1840 г.), который был принят Павлом I с большим почетом. Ему дозволялось командовать на разводах войск в присутствии императора.
6. ...порутчик Шакен от майора, Генерал-инспектором присланного, — его людей в палки до смерти бьет — и всякий шеф по своему полку ему равен. — Может быть, адъютант С., записывавший под его диктовку, ошибся и вместо полковника Сакена написал «порутчик Шакен». Тогда смысл фразы более понятен: по новому уставу армия разделялась на инспекции. Инспектором мог быть назначен любой генерал или штаб-офицер по выбору императора. Командный состав оказался во власти инспекторов: майор-инспектор распоряжается в полку у полковника Сакена. Тем самым инспектора сравнялись в правах с шефами полков, среди которых были заслуженные боевые генералы и фельдмаршалы.
7. Обширность России (далеко зрения Государя) сего дозволить не может. — Т. е. в такой стране, как Россия, система инспекторов непригодна. Она разрушает принцип единоначалия и подавляет инициативу командного состава.
8. Французы заняли лутчее от нас, мы теряем: карманиольцы бьют немцев, от скуки будут бить русских, как немцев. — Французская республиканская армия, родившаяся в горниле революционных войн, применила новые боевые приемы (тактику густых колонн, стремительность маршей, удар в штыки), которые давно внедрялись С. в войска. Новый устав Павла I отбрасывал культуру и боевые качества русской армии на десятилетия назад.
9. Париж Государю! Даже Мадрид с Алкудием, и дать там древние законы... — Смысл фразы: под предлогом восстановления Бурбонов во Франции (один из лозунгов коалиции) можно принять участие в войне и тем самым обезопасить Россию.
10. Реформ не важен... — Для ведения войны нет необходимости реформировать армию на прусский образец.
11. Я ныне Вурумзера боюсь. — Вурумзер (Вурмзер) Дагобер Зигмунд (1724–1797), граф — австрийский генерал-фельдмаршал, потерпевший тяжелые поражения от Бонапарта и запертый французами в Мантуе. Смысл фразы — «я ныне за Вурмзера боюсь». Опасения С. вскоре оправдались: Вурмзер капитулировал.
12. Моро пропал бы от меня... — Один из лучших полководцев Французской республики Жан Виктор Моро (1763–1813). Сын адвоката. В 1789 г. вступил в Национальную гвардию и уже в 1794 г. возглавил Северную армию. В кампании 1796 г. командовал Рейнско-Мозельской армией, действовавшей на Верхнем Дунае. Нанес ряд поражений австрийцам, но после отступления соседней армии генерала Журдана за Рейн оказался в окружении. Моро удалось прорваться из окружения через горы Шварцвальда. В 1799 г. С. встретился с Моро на полях сражений в Италии и дважды разбил его в сражениях на р. Адда и при Нови. См. прим. 9 к письму 399.
13. А Дуссельдорф цел: вот немецкие штаты. — Австрийский главнокомандующий эрцгерцог Карл нанес поражение Моро и Журдану в 1796 г., но все же не решился взять крепость Дюссельдорф — ключевую позицию.
14. Вдруг (Растопчин) великого Государя письмо 15-го ч. декабря. — Письмо Павла I С. см. в прим, к письму 558. Растопчин Федор Васильевич (1763–1826) после воцарения Павла I круто пошел в гору: 7 ноября 1796 г. назначен флигель-адъютантом и награжден орденом Анны 2-й степени; 9 — пожалован в генерал-майоры и генерал-адъютанты; 12 — награжден орденом Анны 1-й степени. Один из главных редакторов нового устава. Член Военной коллегии. Впоследствии граф, первоприсутствующий в Коллегии иностранных дел. Незадолго до смерти Павла I уволен в отставку. Главнокомандующий в Москве в 1812 г. Очевидно, Ростопчин, переслав С. благожелательное письмо императора от 15 декабря, сопроводил его собственным вежливым письмом. Участие к С. сменилось вскоре холодной официальностью и полным молчанием во время кончанской ссылки. Когда же победы С. поставили его «на высшую ступень почестей и славы», Ростопчин не находил слов для восхищения «героем», но только до тех пор, пока продолжались милости Павла I. Оставил интересные заметки-воспоминания о С.
15. Первое — верноподданному милость. Она не питает его заслуги, когда сей, яко ка-женник, теряет свои преимущества. Они или Кобрин... Боже! Как не ехать в Москву. Не Ваш, но и естественный закон, токмо с ними, а не мерсинером. — Хотя письмо Павла — милость, последняя обращается в немилость, если у С., словно у калеки (каженника), отнимают заслуженные им преимущества генерал-фельдмаршала и главнокомандующего. Или возвращение утраченных прав, или отставка (Кобрин). С. не может не ехать на коронацию в Москву, но он никогда не станет безгласным наемником-мусинером.
16. Александр Дмитриевич, как дитя, мне милее моего сына. — Сын Хвостовых, недавно родившийся.
17. Удивительно, что войски подо мною Ферзеновы оборванные... в ружье, мундире и амуниции, как я ни собирался, не требовали до сего инспектора. — Т. е. странно, что переданные ему войска Ферзена не требовали проверки, а теперь требуют. Не затем ли, чтобы ответственность за оборванность солдат возложить на него. — С.?