№ 56
П. И. ПАНИНУ
Как-то кончитца? Однако призываю Бога! Беру смелость, поздравляю Ваше Высокографское Сиятельство! Рука дрожит от радости 1. На походе 60 верст от Яицкого городка. Спешу туда.
Александр Суворов
Сентября 15 дня 1774, 5 часов пополудни
Автограф. ЦГАДА, разряд VI, д. 490, ч. 2, л. 251. Публикация — УЗППИ, 1964, вып. 23, с. 105.
Комментарии
Панин Петр Иванович (1721–1789), граф — генерал-аншеф. В 1736 г. юношей участвовал в Крымском походе. Отличился в Семилетней войне. Сменил отца С. на посту генерал-губернатора Восточной Пруссии. После переворота 1762 г. был назначен вместо Румянцева командующим армией, находившейся на театре военных действий. В 1770 г. во время русско-турецкой войны командовал Второй армией, взял Бендеры, понеся при этом большие потери. Недовольный оценкой своих заслуг, вышел в отставку. Вместе с братом графом Никитой Ивановичем, главой Коллегии иностранных дел и возпитателем наследника престола (Великого князя Павла Петровича), возглавлял оппозиционную группировку, которая намеревалась возвести на престол Павла Петровича и добиться при этом некоторых ограничений самодержавной власти в пользу крупной аристократии. Опираясь на среднее дворянство, Екатерина II вела длительную борьбу против Паниных. В обстановке этой борьбы произошло назначение Панина главнокомандующим против «внутреннего возмущения». Панин при поддержке брата добивался диктаторских полномочий, но ему было отказано в начальстве над Московской губернией, а непосредственное командование войсками должен был осуществлять С., который таким образом оказался в центре сложной политической борьбы, тайные пружины которой он вряд ли сознавал. При подавлении восстания Панин прибегал к мерам крайней жестокости, требуя их применения и от своих подчиненных. Много лет спустя С. счел необходимым остановиться на своей деятельности в Поволжье: «Сумазбродные толпы везде шатались; на дороге множество от них тирански умерщвленных, — писал он в автобиографии 1790 г. — И не стыдно мне сказать, что я на себя принимал иногда злодейское имя. Сам не чинил нигде, ниже чинить повелевал ни малейшей казни, разве гражданскую и то одним безнравным зачинщикам, но усмирял человеколюбивною ласковостию, обещанием Высочайшего Императорского милосердия» (СД, т. 1, с. 44).
1. Рука дрожит от радости. — На подходе к Яицкому городку С. получил рапорт яицкого коменданта полковника И. Д. Симонова, сообщившего о том, что Пугачев содержится в крепости под караулом. «Среди Большого Узеня, — вспоминал С. в автобиографии 1790 г., — я тотчас разделил партии, чтоб его ловить, но известился, что его уральцы, усмотри сближения наши, от страху его связали и бросились с ним, на моем челе, стремглав в Уральск (Яицкий городок. — В. Л.), куда я в те же сутки прибыл. Чего ж ради они его прежде не связали, почто не отдали мне, то я был им неприятель, и весь разумный свет скажет, что в Уральске уральцы имели больше приятелей...» (СД, т. 1, с. 45). С. ошибался, полагая, что уральцы (яицкие казаки) арестовали Пугачева от страха, видя сближение его команд на Узенях. В первую же ночь после бегства остатков повстанческой армии за Волгу И. Творогов и Ф. Чумаков «возобновили... намерение связать злодея». Они привлекли к заговору еще несколько казаков и 8 или 9 сентября арестовали Пугачева. На казачьем кругу из 186 человек только 32 не одобрили ареста, но лишь один высказался против.