№ 42
И. П. САЛТЫКОВУ
Ч. 9 июля 1773 году
Милостивый Государь Граф Иван Петрович!
Гром ударил, мне сего не воображалось 1. Прошу иного... И Ваше Сиятельство может ли помочь? Мне бы только с честью отсюда вытти; всего основания не знаю. Больно! Простите мне, Ваше Сиятельство, что я принужден был писать к Г[енерал]-Пор[учику] Потемкину о флотилии и пр., да и к Вам объяснять. Жаль, сие для будущих следствиев.
Будет ли по малой мере мне желаемое награждение? 2 Не оставьте того, Милостивый Государь! Бегать за лаврами неровно, иногда и голову сломишь по Вейсманову, да еще хорошо, коли с честью и пользою. Наконец и то выйти может: что не так, то такой как я, а что хорошо, то не я. Диспозиция — мое экзекуторство 3. Препоручая себя в милость Вашего Сиятельства, остаюсь с совершенным почтением
Милостивый Государь! Вашего Сиятельства покорнейший слуга
Александр Суворов
Автограф. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1956, л. 204. Публикация — ПИБС, с. 106–107.
Комментарии
1. Гром ударил, мне сего не воображалось. — Румянцев назначил С. в корпус Потемкина. С. расценил это как неудовольствие главнокомандующего. Два дня спустя Румянцев изменил свое решение и поручил С. оборону Гирсовского поста, единственного русского укрепленного пункта на правом берегу Дуная.
2. Будет ли по малой мере мне желаемое награждение? — Желаемое награждение уже состоялось: 30 июня 1773 г. С. стал кавалером Георгия 2-й степени, но еще не знал об этом.
3. Диспозиция — мое экзекуторство. — Хотя С. прекрасно составлял диспозиции, не обременяя подчиненных многословием и оставляя «нечто и на переменчивые обстоятельства», он считал наказанием писать диспозиции подробно, как того требовали правила.