№ 49
Декларация короля с объяснением причин недавнего роспуска парламента, 10 марта 1629 г.
Хотя корбли не обязаны ни перед кем давать отчета в своих действиях, кроме одного бога, однако для успокоения умов и сердец преданных подданных наших мы считаем за благо путем этой декларации сделать несколько заявлений для того, чтобы представить [118] перед миром наши действия в истинном и правдивом свете, а не в тех тонах, в которых, как мы знаем, будут представлять нас общественному мнению некоторые мятежные и злонамеренные люди.
17 марта на третьем году нашего царствования мы собрали наш парламент для охраны религии и для содействия безопасности нашего королевства и подданных у себя дома и наших друзей и союзников за границей. С этой целью на первом же заседании мы сообщили о крайне бедственном положении реформированной религии в Германии, Франции и в других частях христианских держав...
В начале палата общин с большим вниманием отнеслась к положению дел и с большой быстротой и готовностью согласилась предоставить значительные средства. Но прежде чем вопрос был доведен до завершения, палата была отвлечена в сторону путем множества поднятых в ней вопросов, относящихся к вольностям и привилегиям, а также путем других продолжительных дебатов, так что нужный билль не проходил в течение долгого времени. Благодаря этой задержке дела наши пришли в значительно худшее состояние, чем они были вначале, и те мероприятия, которые мы в это время вели за границей, вследствие несвоевременной помощи окончились для нас позором и разгромом. Задержка в проведении билля и решения вопроса о нем, вызванная беспричинными подозрениями, сильно уменьшила реальность и значение ассигнования..., [что]... повело к сбору дотаций в столь скудном размере, который был бесконечно далек не только от соответствия нашим нуждам, но от сборов предшествующих дотаций и от намерений всех благомыслящих членов палаты.
Эти дебаты... были весьма продолжительны. Мы стремились их сократить, чтобы выиграть время, что дало бы значительное преимущество важным делам нашим как дома, так и за границей ... Этот парламент, однако, помимо решения вопроса о необходимых ассигнованиях и о своих правах, затратил массу времени совершенно зря на такие обсуждения, занимаясь поношением нашего правительства, о котором мы не хотим и вспоминать. Мы, однако, терпели эти заседания до тех пор, пока сами члены палаты не пожелали, чтобы мы назначили перерыв в заседании, не указавши, желают ли они простой отсрочки или окончания сессии. Вследствие этого по рекомендации нашего Совета мы решили объявить окончание сессии...
После того, как в отношении всего того, что являлось главной причиной жалоб в течение прошлой сессии, в результате наших королевских забот были произведены существенные улучшения, 20 января прошлого года парламент собрался вновь. Мы ожидали в согласии с чистотой и искренностью наших собственных намерений, что члены палаты настроили себя на то, чтобы установить нормальные отношения между нами и нашим народом. Однако немногие злонамеренные лица, как опытные и бесчестные интриганы, усиленно постарались создать новое дело, продолжить болезнь, чтобы сделать себя нужными, чтобы их приглашали и держали для ее лечения...
Как только парламент начал свою работу, указанные враждебно настроенные люди начали сеять и распространять свои клеветнические [119] подозрения, выступая с разными намеками и возбуждающими сомнения речами, как если бы вопрос относительно вольностей не был уже разъяснен на последней сессии парламента. Так как тема эта, использованная для злонамеренных целей, была темой благодарной, то она легко завладела умами многих, которые не знали действительного положения дел. Поэтому на второй день заседания парламента был назначен комитет для исследования того, включены ли петиция и наш ответ на нее в собрание парламентских документов, даны ли для руководства суду в Вестминстере, и каким образом все это сделано. Вместе с тем был назначен день, в который палата на заседании комиссии должна была заняться рассмотрением тех случаев, в которых были нарушены права подданных вопреки Петиции о Праве... Все это, хотя и не произвело сколь-нибудь серьезного впечатления, было достаточно для того, чтобы возбудить подозрения в отношении наших действий среди тех, кому не были известны чистота и прямота их. Дальше последовал новый, не менее искусный маневр. Хотя все наши действия до открытия парламента по вопросам религии могли убедить всех умеренных людей в нашей тщательной заботе об этих вопросах, однако же, как плохие желудки превращают самые хорошие вещи в отбросы, так эти бесчестные люди сделали нечто подобное с нашими хорошими намерениями, дав им плохую интерпретацию... Этот гнусный метод имел своей целью представить нас перед нашим народом в качестве людей, которые в вопросах религии полны колебаний.
После того как этими нечестными действиями в сердцах у многих было создано впечатление недоверия и был назначен день для обсуждения вопроса о предоставлении потонного и пофунтового сбора, все выражали большое желание дать на это свое согласие. Но был придуман новый ход... Мы должны были сами себя фактически лишить пользования |потонным и пофунтовым сбором, пока на него не дано согласие общин. При этих и других действиях их мы в течение долгого времени с большим терпением переносили как эти, так и подобные им странные и чудовищные вторжения в область наших прав и узурпацию их — такие, каких прежде эта палата никогда не пыталась делать... В своих нововведениях (которых мы никогда больше не допустим) члены палаты, правда, претендовали на то, что они действуют в наших интересах, но на самом деле их стремления были направлены к тому, чтобы этими мерами уничтожить всякое уважение к правительству и всем его связям и присвоить себе всестороннюю и доминирующую власть, которая принадлежит только нам, а не им. В конце концов, при рассмотрении дела против наших чиновников, члены палаты признали их преступниками, подлежащими наказанию за задержку на наших складах некоторых товаров мятежных купцов и за неплатеж тех пошлин, которые они сами платили в прежнее время и которые таможенные чиновники без перерыва получали со всех других купцов в течение многих лет... Чтобы придать этому разбирательству по этому делу некоторую убедительность, члены палаты предприняли попытку создать новую привилегию (которую мы никогда не допустим), согласно которой член парламента имеет преимущественное перед королем право на свой товар. [120]
...По единогласному заключению нашего Тайного совета мы приказали обеим палатам отсрочить свои заседания до 2 марта, надеясь, что тем временем может быть достигнуто лучшее взаимопонимание между нами и членами палаты общин, благодаря которому, парламент сможет довести дело до благополучного конца. Будучи, однако, осведомлены на основе верных сообщений, что недовольство палаты не было изжито и не улетучилось, мы решили отложить заседание еще раз до 10 марта, чтобы и мы сами имели время подумать о способах улаживания имеющихся трудностей и чтобы дать время членам палаты лучше обсудить положение. Согласно этому мы дали распоряжение сделать вторичную отсрочку. Это распоряжение было встречено с должным повиновением в верхней палате, но когда оно было сообщено спикером палате общин, оно немедленно встретило возражения. И хотя спикер заявил, что мы имеем необходимое право и власть отсрочивать заседания, равно как заканчивать сессии парламента или распускать его, и сообщил членам палаты прецеденты, имевшие место в этой палате, для обоснования своего мнения, тем не менее нашему распоряжению было оказано в высшей мере пренебрежительное неповиновение, и некоторые члены заявили, что они должны закончить дело, прежде чем отсрочить заседание палаты... [Их цели] заключаются в том, чтобы привести дела наши в отчаянное положение, расшатать власть нашей короны и опозорить наше правительство, дабы затопить все волнами анархии и смуты...
Мы изложили, таким образом, разнообразные причины, заставившие нас распустить парламент. Из сказанного весь свет может видеть, как основательно забыли его члены свои прежние обязательства... и как они обратили трудности, вызванные войной, на то, чтобы заставить нас пойти на условия, несовместимые с монархией.
Теперь, когда наш народ может видеть, что указанные провокационные действия злонамеренных людей (наказание которых мы оставляем за собой до надлежащего времени) не изменили наших добрых намерений в отношении к нашим подданным, мы решительно объявляем, что будем поддерживать истинную религию и учение ее, согласно установлениям англиканской церкви... Так же твердо мы заявляем, что будем блюсти старинные и справедливые права и вольности наших подданных с такой справедливостью, что они будут иметь основание признать, что под нашим милостивым покровительством они живут в более счастливом и свободном состоянии, чем подданные любой другой страны христианского мира. Но пусть ни один человек не черпает из этих заявлений смелость для злоупотребления свободой и превращения ее в распущенность или для ложного истолкования петиции путем превращения ее в свободу, буйство и своеволие, лишение уз закона, чтобы под тем или иным предлогом противиться законной и необходимой власти.
J. Rushwоrth. The Historical Collections..., v. I, pp. 661-666. [121]