№ 37
Доклад, представленный Государственному совету Вильямом Сейтом и Генрихом Дарлеем в ответ на петицию участников осушения равнины Хатфилд, полученную ими в соответствии с приказом парламента от 16 января 1651 г., 2 июня 1653 г.
Просители, затратив 175 046 ф. ст., осушили 60 000 акров земли, расположенной смежно в графствах Йоркшир, Линкольншир и Ноттингемшир; земля эта стоила раньше не более 3 ш. 4 п. за акр, а теперь стоит от 10 до 20 ш. Просители спокойно владели 7400 а. земли в маноре Хенвос в течение 10 лет, но в июле 1642 г. Джон Аллен и 16 других людей явились сюда, разрушили изгороди, пустили свой скот, потравили 160 а. хлебов и других посевов, и продолжали бунтовать изо дня в день, пока не опустошили 4 000 а. осушенной земли и снесли здесь несколько домов.
Капитан Кингем, ныне умерший, и некоторые другие уничтожили канал, проведение которого стоило 1 500 ф. ст. Томас Пикок и другие, во время весеннего прилива, силой открыли сточную канаву, установленную для отвода воды с равнины в Тренте, во время же отлива закрыли внутренний выход, благодаря чему вода не могла выйти с равнины, и продолжали это до тех пор, пока не затопили 8 000 а. хлебов и других посевов, а также хлебные стога и большинство домов. Изгнанные из жилищ держатели жаловались комитету Линкольншира, который отдал приказ открыть шлюз и выпустить воду, но когда пытались делать это, Пикок и другие защищали шлюз с мушкетами и отказались подчиниться приказу.
В 1647 г. просители передали тяжбу против жителей в суд казначейства, после чего были изданы различные приказы с целью упрочения их владений и был дан приказ шерифу оказать им помощь, но сюда пришел Даниэль Нодель с 400 людьми, вооруженными саблями и мушкетами, чтобы препятствовать проведению приказов в жизнь, из-за чего приказы оказались безрезультатными. Таким образом, просители не были допущены к своим владениям. Поэтому они передали дело в суд. Тогда Нодель, как поверенный этих жителей, добился помощи подполковника Джона Лильберна и майора Джона [267] Уайлдмена, и пока дело слушалось, жители начали бунтовать за остальные 3400 а., которые оставались еще в руках владельцев. В ответ на жалобу суд послал истцам вызов, а также направил указ о помощи шерифу, который должен был охранять владение просителей, пока дело будет слушаться в суде, но бунтовщики снесли изгороди и угнали скот держателей силой, и заперли его, отказавшись отпустить по приказу о возврате, и принудили держателей выкупить его за такую сумму, какую они пожелали.
Держатели отправились к мировому судье, который отказался дать им какие-либо гарантии и поступить согласно закону, но оказал поддержку бунтовщикам; и когда некоторым из них было предъявлено обвинение на сессии и они были признаны виновными, и некоторыми из судей было внесено предложение, что они должны быть оштрафованы по 4 или 5 марок каждый, он открыто внес предложение, что они могут быть оштрафованы не более, чем на 6 п., в результате чего было вынесено решение оштрафовать каждого по 1 ш.
После рассмотрения дела в суде в феврале 1651 г. был издан указ в целях упрочения владельческих прав просителей, который был должным образом объявлен на месте, но жители, получив поддержку со стороны Лильберна, Уайлдмена и Ноделя, заявили, что они не будут повиноваться ни этому, никакому другому приказу казначейства или парламента, а некоторые из них заявили, что они могут сделать то же, что и парламент, а другие заявили, что если он пошлет отряды против них, то они поднимутся, чтобы сопротивляться. Затем они отправились, чтобы разрушить церковь, и в течение 10 дней полностью разрушили селение и 82 дома, расположенные вокруг него, не считая амбаров, конюшен, флигелей и ветряных мельниц, уничтожили все хлеба и другие посевы на 3 400 а., чем нанесли ущерб в 80 000 ф. стерлингов.
Затем было заключено соглашение с некоторыми людьми из Эпуорта, что если 2 000 а. земли, превращенной в пустошь, будет отдано Лильберну и 200 а. Ноделю, то они должны будут защищать просителей от всех подобных бунтов и восстановят их во владении остальными 7 400 а., которые были раньше пустошью и осушены ими, и были подписаны соответствующие акты. После этого Лильберн, Нодель, Джаспер Маркгрей и Джон с другими отправились в церковь Сантофт, где заседала конгрегация французских протестантов, и выгнали их, заявив, что не позволят им вернуться сюда, пока они сильны. Они отправились также в манор Кроули и договорились с некоторыми здесь, что помогут им вернуть обратно их общинные земли, как это сделали жители Эпуорта, и советовали им, чтобы они заперли скот держателей, и если те вернут его себе, запереть его снова, снести изгороди, потравить их посевы и таким образом измучить их. Держатели, будучи устрашены и видя, что их может постигнуть такая же печальная участь, как и их соседей, сняли землю от Георга Словина, который обязался защитить их владельческие права, и таким образом, просители были вытеснены из обоих этих маноров.
При заключении этих арендных договоров Нодель открыто заявил, что он бьется об заклад на 20 ш. с любым человеком, что как [268] только Лильберн придет в Лондон, будет созван новый парламент, в котором Лильберн будет одним из членов и что он призовет нынешний парламент к ответу и что, как только он закончит захват земель в Линкольншире, они отправятся в Йоркшир (где расположена часть этой равнины) и зададут там достаточно работы генерал-прокурору и что, так как они сейчас оттянули свое дело, они напечатают и прибьют его к дверям парламента и, если он не осуществит правосудие, то они отправятся туда и заявят свой протест и вытащат их (членов парламента) за уши.
После того как было заключено соглашение о 2 200 а. земли, Лильберн, Уайлдмен и Нодель отмеряли свои доли и согласились с некоторыми людьми об отдаче им остального, затем Лильберн явился в дом служителя, который был частично разрушен бунтовщиками, и разместил в нем своих слуг, чтобы они охраняли владение и, выгнав служителя и конгрегацию, он превратил церковь в конюшню, коровник и бойню, поместил там сено и солому. Хотя Уайлдмен присутствовал на допросе некоторых свидетелей, представленных просителями, которые доказывали, что он присутствовал при заключении сделки Лильберна и Ноделя о 2 200 а. земли и при скреплении ее печатью, он отрицал и то, и другое с большими проклятиями, но когда акт был показан ему, он вынужден был признать, что это его рука и печать. Жители в свою защиту заявили, что эта земля до ее осушки использовалась для выпаса скота, но когда их подвергли перекрестному допросу, они заявили, что до того, как она была осушена, она постоянно была залита водой и что в мае, июне, июле и все лето они ловили здесь рыбу и плавали на лодках.
State Papers, 1653, pp. 373-374.